Порадуйте меня. В Вал-Руайо наступила поздняя весна, как раз один из тех дней, когда уже достаточно тепло, чтобы можно было позволить себе любоваться видом цветущих вишневых деревьев в садах поместья, сидя под зонтиками и не спеша потягивая прохладное вино. Звон колоколов и сладкоголосый хор, доносящиеся из Церкви, создают волшебную атмосферу для нашего разговора. Мы говорим обо всём – от хитросплетенных махинаций Имперского Двора, и последних модных новинок наших противников, до того, какие выводы можно сделать по последним наглым выходкам Ферелдена.

Вы как всегда очаровательны, и так проницательны, что я не могу удержаться, и начинаю маленькую игру в загадки.

«Вот как можно разрушить репутацию человека одной лишь розой?»

«Какой восхитительно бесстыдный вопрос», отвечаете вы. «Несомненно, это, должно быть, метафора для какой-нибудь краснеющей девицы».

«Нет, моя распутница», отвечаю я, «видите ли:»

Скромны Пророчице под стать

Бутоны белых роз,

Шиповник розовый свой цвет

По всей земле разнёс,

И ивы гибкий ствол опутали они

Тянули ветви на себя, склоняя до земли.

«Эти стихи звучали на каждом поэтическом вечере в салонах этим летом», добавляю я. «Они весьма эффективно окончили карьеру Барона де Фоссена».

«Стихи? Как любопытно!»

«Вовсе нет», отвечаю я, потягивая своё вино. «Барон де Фоссен долгое время был торговым партнёром семьи Даниау, чьей эмблемой является, конечно же, белая роза. Даниау весьма влиятельны и ещё больше, очень чувствительны. Ива олицетворяет самого барона – вы, наверняка, помните те три ивы перед его семейным поместьем».

«А шиповник?»

«Ну как же», усмехаюсь я, «тайные связи барона с торговцами из Ферелдена – второе имя шиповника, "собачья роза"! – и слухи о ферелденской любовнице, обладающей неприлично сильным влиянием на барона. Этого было достаточно, чтобы оскорбить патриотичные чувства такой аристократический линии, как Даниау; они отвергли барона весьма быстро. Этот милый стишок, повторяемый весьма часто, помог им понять, что их партнёр стал бременем».

«Какой скандал», восхищенно произносите вы.

«Превосходный! Но когда Барон де Фоссен с позором покинул Вал-Руайо, его контакты стали искать другого покровителя, и… скажем, нельзя было упускать такую возможность. Я неплохо выиграла, если вы простите мне секундную вольность с деньгами».

К этому я могу добавить: «В конце концов, это Большая Игра. Разве там, где есть проигравшие, не должны быть и победители?»

Я улыбаюсь. «Теперь, когда я сумела подогреть ваш аппетит, что вы подумаете об этой загадке?»

Точеная солнцем,

Средь свечей пляшу:

Во тьме умираю,

Вам час укажу.

Что я?

Вы, моя дорогая подруга, мгновенно найдете ответ. «Стоит увидеть солнечные часы в розовом саду в полдень, чтобы знать, что ответом не может быть ничего, кроме тени».

Я усмехаюсь в ответ на вашу проницательность. «О Создатель, меня победили мои собственные сады. Как вы знаете, они весьма мне дороги».

Можно изобразить грустную улыбку. «Я часто гуляла среди этих деревьев, слушая и размышляя, пока мой любимый брат готовился стать шевалье. Так ярко он сверкал тогда – ушло много времени, прежде чем он понял, как полезно быть забытым – тенью».

Я вскидываю голову. «О, свет и тень – это напомнило мне о других стихах»:

«Охотясь, ястреб мудр и дик,

Летит вперед стрелой.

В бликах таясь, зимородок

Пирует над рекой.»

«Притча?» возможно, спросите вы с любопытством.

«А как же», отвечаю я, наполняя ваш бокал вина. «Ястреба легко увидеть в ясный день – он прямолинеен и честен. Его удар решителен – возможно, даже исполнен героизма – но при всём этом эта птица может остаться ни с чем, если мышке или кролику удастся сбежать. А меж тем маленький неприметный зимородок, выковыривающий крохи из великой реки, остаётся в тени. Ничего не упущено, и зимородок процветает».

Вы наблюдательны: «Ещё одна сторона Великой Игры. Как уместно!»

«Несомненно, прекрасный урок», соглашаюсь я. «Шевалье может быть подобен ястребу – он вершит могучие дела, его осыпают славой – только чтоб понять, что кто-то более скромный, оставшись дома, кусок за куском отнял его влияние при дворе – сладкими подарками и ещё более сладкими обещаниями. Множество мелких побед привели за собой победу большую».

«Но ведь доблесть и честь бесценны?»

«Для шевалье, несомненно», отвечаю я, «но приз наших начинаний более скромен. Глупцы говорят об Игре, будто это шахматы или вист, когда всё совсем не так просто. Игра одновременно и предмет, и учитель, и её величайший урок заключается в том, что элегантная победа значит больше чем сам приз. Истинное мастерство заключается в том, чтобы не оставить противнику никакого иного выбора, кроме как уступить — и сделать это изящно».

Я потягиваю своё вино. «Увы, изящности не всегда достаточно. Есть более прямые пути достигнуть желаемого. Ложечка солей в чай противника, чтобы помешать ему попасть на важные встречи. Бард, искусный в постели не меньше, чем с арфой. Возможно, даже сталь…»

«Никто бы не посмел предположить подобное о вас», заверяете вы меня.

«Сама мысль! Вы из всех людей неприкосновенны».

Потому что мы такие хорошие друзья, могу улыбнуться я, и наклоняюсь ближе. «Вы – совершенная добродетель во плоти. Но нужно думать и об альтернативе. Большая Игра служит на благо всего Орлея. Что значат секундные угрызения совести, когда наши действия обеспечивают безопасность всей страны».

Возможно, стоит поиграть бокалом. «Наверняка, вы слышали эту забавную безделицу:

Золотая красота древнего рода

Любовники висящие на её каждом припеве

И лириум в её крови?

«Речь ведь не о графине Сандрис?», поинтересуетесь вы. «Разве она не была…?»

«Изгнана как подозреваемая шпионка в пользу Тевинтерской Империи?» Можно было вздохнуть и покачать головой, но я ни о чем не жалею. «Возможно, я немного поспешила с пересказом этого стишка, пока не были найдены достоверные свидетельства… но разве не ужасно она влияла на Императрицу, с этими её дикими идеями по поводу обращения с магами? Что могли, добавили ещё свидетельства, кроме того, как подтвердить то, что мы все точно знали: что её вообще нельзя было пускать ко двору?».

Я улыбаюсь. «Конечно, я нашептала в некоторые уши, чтобы её землями распорядились должным образом. У меня было на уме несколько претендентов, все намного достойнее…»

Возможно, вы всё ещё мне не верите. Можете с любопытством поинтересоваться: «Лорд Меду бежал спустя не так много времени».

«Крайне неприятный человек, который совершенно не заслуживал такое богатство. Его связи с Сандрис нужно было подострить – намек на связи его дочери с ривейнским пиратом прекрасно послужили делу. Одна из моих самых удачных идей, хотя хитрость с дешевым романом была ещё лучше».

«Позор леди Аурели? Самоубийство маркиза де Какфона?»

«Тяга Аурели к petite absinthe была просто непристойна; слухи рождались сами собой. С де Карфоном было сложнее. На эти «вечеринки» с его служанками никто не обращал внимания – пришлось обратиться к более грубым методам унижения, хотя я никак не полагала, что он окажется настолько чувствительным». Я наливаю себе вина. «Ужасно не подходящие нашему кругу люди. Разве нам не лучше без них?»

«Но», можете вы спросить, «не боитесь ли вы, что вас поймают на такой скандальной лжи?»

И я могу ответить: «И вот – загадка загадок. А что есть истина?»

«Никто так и не дал мне удовлетворительного ответа; причем самыми забавными ответами меня порадовали ученые и метафизики при дворе. Подумайте: непоколебимая преданность придворного – можно сказать, их «истина» – была бы полностью опровергнута, если бы завтра они оказались шпионами, не так ли? Если бы мы встретились в Гран Марше, и я была бы в маске и укутана плащом, могли бы вы сказать, что я и есть та женщина, какой вы меня знаете? Поэтому нужно задаться вопросом: если истина так неуловима, а ложь намного полезней, стоит ли предпочитать одно другому?»

«Истина это истина!» Я почти слышу, как вы это говорите, дорогая подруга – и я вас понимаю, потому что вы – честное создание, и я вас прекрасно знаю.

«Ну же», могу сказать я. «Неужели у вас нет тайного лица, которое вы прячете от мира? И нет никакой истины, которую вы предпочли бы скрыть, истины, как мотылёк порхающий в ночи? Никаких страхов – особенно, когда храмовники и маги схватились не на шутку – о том, что будет завтра?»

Я представляю перед глазами яркие шпили Вал Руайо на фоне бирюзово-голубого неба. «Неужели нет той части вас, которая видит маски и фикции Большой Игры, вечно изменчивой преданности, и знает, что мир за их пределом не менее изменчив? Конечно, есть Церковь, Империя, шевалье и враги страны, но почему эти вещи должны существовать всегда? Было время, когда их не было – разве не может, то время вернуться вновь?»

Возможно, подул легкий ветер и осыпал лепестки с тех прекрасных вишневых деревьев.

«Какие вещи вы говорите!» можете вы ответить, если вы слушали интонацию больше чем слова. «А я думала, я вас прекрасно знаю!»

«И впрямь!» ответила бы я. «Всё это секундная вольность воображения. Простите меня, дорогая. Никогда не пугайтесь этих моих сказочек; я бы никогда не смирилась с тем, чтобы такие бесчестные шаги предпринимались против вас».

«Ох, порадуйте меня. Ещё вина?»

Перевод: BioWare.ru

25.09.2015